Лоринг - Страница 82

Он открыл глаза, тут же со стоном закрыл их.

— Очки…

— Нет уж, подождешь, — прошипел я ему на ухо. — Ты обманул меня, ловец. Скажу больше: ты обманул империю. Как думаешь, с какой радостью венаторы бросят тебя в темницу? А уж как восторженно тебя там примут!

Он снова открыл глаза, желая посмотреть на меня, и тут же зажмурился, из-под ресниц показались слезы.

— Дай мне очки.

— Ты мог его пристрелить, мог! Но не сделал этого, потому что боялся, что они обнаружат тело и поймут, как ты их провел!

В порыве злости я встряхнул его за плечи, и простыня сползла, обнажая туловище. Живот был перевязан, бинты пропитались кровью и мазью, стали желтыми и жесткими, но мой взгляд привлекли к себе другие отметины. Большая часть груди, плеч, рук была покрыта чудовищными следами, оставленными огнем, белыми и красными пятнами. Рубцы на рубцах. Изувеченная кожа походила на панцирь. Сосков не было вовсе. И под этим уродливым покровом проступали узловатые мышцы. Точно зверь, с которого охотник содрал шкуру.

Испытывая смешанное чувство гадливости и жалости, я вложил ему в руку очки. Вудроу надел их, и какое-то время лежал, видимо, привыкая. Он вытер скатившиеся по щекам слезы. Опустив голову, увидел свое тело, криво усмехнулся и подтянул простынь.

— Знаешь, тогда, в замке… я думал, ты пристрелишь пленника. Из сострадания. Чтобы он не достался чудовищу, чтобы прекратились пытки. Но ты устроил пожар.

— Я не хотел.

— Не хотел, так вышло. И вчера ночью тоже так вышло. Я промахнулся. Крыша была скользкой, нога дрогнула, и пуля только задела его.

Он с тяжелым вздохом привалился к спинке койки.

— Зачем ты солгал? — не знаю, почему мне нужен был от него ответ. По сути, ведь это не имеет никакого значения. — Ладно, венаторам. Хотел получить награду. Но мне мог сказать, раз уж нанял.

Вудроу устало провел рукой по лбу, убрал упавшие на лицо волосы.

— Сказать, что чудовище выжило в пожаре? Что маньяк, за которым гоняется весь Двор Венаторов, считается мертвым? Я смалодушничал. Надеялся, что все закончится быстрее, и мне не придется давать пояснений.

— Леди Коллинс не знает?

Ловец облизал пересохшие губы.

— Нет. Она помогает мне в охоте. Я не просил, но и не отказался. Ей кажется, что нет разницы, кто поймает этого маньяка.

— Разумеется. Даже если она собственноручно схватит Крысу, вся слава достанется Вилсону. Может, и Пилсу перепадет, но не ей.

Он кивнул. Я не видел, куда устремлен его взгляд, но в стеклах очков было мое отражение, и легко поверить, что собеседник все же смотрит мне в глаза.

— Тогда расскажи мне все, что знаешь о Ртутной Крысе. И что на самом деле происходит.

Внезапно штора отодвинулась, и появилась медсестра. Усталость и чужие страдания сделали ее молодое лицо почти старушечьим. В руках она держала миску странной формы.

— Мочиться будете? — равнодушно спросила она.

Вудроу тяжело вздохнул и перевел на меня взгляд:

— Здесь с этим строго. Потом могут и не предложить.

Я поднялся, ощущая неловкость.

— Нам нужно закончить разговор, — произнес Вудроу, пока медсестра вытесняла меня за штору. — В полночь у моста Филиппа.

— Вот уж сомневаюсь, что у вас будет свидание так скоро, — хмыкнула больничная работница, задергивая штору перед моим носом.

* * *

— Вы хотите, чтобы я начал запирать вашу камеру?

Так меня встретил Вилсон, когда я появился на пороге кабинета.

— Если бы я намеревался сбежать, у вас не было бы возможности сказать мне это.

Он смерил меня недовольным взглядом и покачал головой:

— Сообщайте, если собираетесь выйти в город. Помнится, для вас это теперь небезопасно.

— Вашими молитвами.

Никто бы не упрекнул меня в отсутствии такта, но инспектор догадался, что кроется за этим ответом. Или во всяком случае, был близок к догадке.

Илайн сидела за своим столом и даже не подняла голову, когда я вошел. Пилс мешал ложечкой чай и терзал печатную машинку.

Вилсон подошел к нему, взглянул на написанное, с рычанием вырвал лист, скомкал его и отбросил в угол. Там уже скопилось немало бумажного мусора.

— Всё не то! Не то! — сыщик был в бешенстве.

— Тогда я не понимаю, что можно им дать, — жалобно проговорил Пилс.

— Ничего! Этим стервятникам ничего нельзя давать! — крикнул Вилсон и ударил кулаком по столу. Печатная машинка подскочила. — Но они хотят, хотят крови и гадких подробностей! Чем больше ужаса, тем лучше покупают их чертову газетенку! А репортеры строчат не статьи, а бульварные романы, от которых дамочки падают в обморок.

Пилс потупил взгляд.

Речь, конечно же, шла об этой ночи. После того как Фостера обнаружили убитым, поднялся шум. Слуги быстро разнесли сплетню, и утром весь Асилум гудел от новостей. Газетчики затемно штурмовали Двор Венаторов, требуя материал для статьи. Прежние дела Ртутной Крысы удавалось замять, поскольку тот после убийства размещал жертву в естественной позе, имитируя смерть по неосторожности от применения лекарства. Но теперь, когда жертва связана и со сломанной шеей, никто уже не поверит сказочкам о случайности. Теперь и сами члены «Прорыва» сложат два плюс два и зададутся вопросом: не нарочно ли убивают их друзей? Не говоря уж о репортерах, которые превратят эту историю в грандиозный скандал и провал венаторов. Шутка ли! В районе дежурило с полсотни законников, а убийца ускользнул у них из-под носа.

— Всё против нас! Всё, — прорычал Вилсон, падая в кресло. — Еще и этот чертов ловец!